СНЫ И СНОВИДЕНИЯ

Cон есть состояние покоя, в котором в человеке отдыхают все его чувства. Степень прекращения орга­нической деятельности бывает весьма различна, а поэтому мы встречаем сон глубокий, чуткий, спокойный, тревожный и т. д.

Собственно глубокий сон бывает короток, во время такого сна никаких сновидений мы не имеем и затем, хотя внешние чувства, как зрение, слух, обо­няние, вкус и осязание остаются в усыпленном со­стоянии, деятельность души уже пробуждается; память, и в особенности воображение, представляют нам различные события, в которых мы непременно становимся действующими или участвующими лица­ми, это, собственно, и называется сновидением или в обыденном разговоре сном.
В сновидении воля наша не участвует; мы не в состоянии по своему желанию ни вызвать то или другое сновидение, ни уклониться от сновидения неприятного.
Правда, когда наш ум в бодрствующем состоя­нии был занят чем-либо особенно, то сновидение является как бы продолжением или повторением этого занятия, но во всяком случае оно явилось произвольно, независимо от нашего желания, и мы принимаем в нем участие совершенно невольное.Здесь являются весьма важные вопросы: если разум, память и воображение нам не повинуются, то по чьему же повелению, по каким побуждениям они рисуют нам те или другие представления?
Кто или что побуждает их делать то именно, что они делают?
Сами ли по себе они сочиняют это драматиче­ское представление или, как актеры, исполняют то, что им приказывают?
Очевидно, что на нашу душу со всеми ее способ­ностями действует нечто постороннее, что это такое и как его зовут — это мы попытаемся разъяснить далее.
Во время сна способности наши могут быть, во- первых, под влиянием нас окружающего: шум, запах, сильный свет и т. д., действуя на наши, хотя и спя­щие, но не умершие чувства, производят в нашем мозгу известные ощущения, а эти ощущения, в свою очередь, вызывают различные представления. И вот является сновидение, имеющее основанием то имен­но, что произвело впечатление на наши чувства.

Такие сны, очевидно, не имеют никакого значе­ния, потому что они происходят от причин не толь­ко земных, материальных, но можно сказать меха­нических; это есть нечто вроде забавы нашей души, ее фантазии на определенную тему.

Во-вторых, если мы особенно настойчиво, вни­мательно или просто усиленно, до изнурения были заняты каким-либо делом, то разум наш, несмотря на то, что тело наше отдыхает, продолжает рабо­тать в том же направлении.
Здесь работа его является совершенно бессозна­тельною и невольною, но тем не менее эта работа разума идет в правильном порядке, как все то, что происходит от разума. Мало того, днем, в бодром состоянии, посторонние предметы сбивали наш разум с его пути и потому мы не могли найти, например, решения какой-либо задачи, а ночью, когда внешний мир уже не действует на разум, не мешает ему, разум, действуя на свободе, находит решение задачи. И вот на другой день, просыпаясь, вы получаете ответ на то, что вас затрудняло накану­не. Это явление настолько обыкновенно, что даже отмечено пословицею: «Утро вечера мудренее».
Подобные сны опять-таки не могут иметь никако­го значения, потому что они, так сказать вынужден­ные или насильственные, вызванные деятельностью дня, составляющие продолжение этой деятельности, из нее возникшие и к ней только относящиеся.

В-третьих, человек в болезненном состоянии (например, в горячке) видит сны, в которых, вслед­ствие его воспаленного воображения, играет роль в большинстве случаев огонь. А неумеренная пища перед сном производит сильное волнение крови, и сны бывают тяжелые — кошмары. Понятно, что подобные сны, будучи болезненными проявления­ми нашей натуры, без всякого сомнения не имеют значения, и они совершенно справедливо называ­ются бредом.
Итак, указанные выше три причины сновидений имеют известных, очевидных распорядителей, а именно:
1) внешнее ощущение,
2) умственное настроение,
3) болезненное состояние.
Но есть сны, являющиеся, по-видимому, без вся­кой причины, при совершенно здоровом состоянии и без всякого отношения к нашей обыкновенной деятельности, сны, ни причины, ни повода которых мы объяснить не можем. Эти-то сны и составляют предмет нашего исследования.
Открыть завесу тайны природы или хотя бы не­много заглянуть за нее было всегда пламенным желанием человека.
История рассказывает нам, что у древних царей Востока в числе прочих мудрецов, находившихся при царях, были маги и снотолкователи.

Что следует заключить из этого?
А то, что в древности обращали внимание на сновидения, которые становились предметом изу­чения мудрецов, и что сны бывали откровениями, указывавшими человеку будущее.
На этом основании мы будем руководствоваться тем, что найдено и объяснено древними мудреца­ми, занимавшимися этою отраслью человеческого познания как наукою и посвятившими изучению ее всю свою жизнь.
По поводу сновидений замечено, что те, о кото­рых вспоминание неполно и туманно, ничего не значат, те же, которые ясно удержались в памяти, верны и имеют значение. Сны должны быть виде­ны на рассвете или, по крайней мере, после полу­ночи, так как до этого времени в большинстве слу­чаев деятельность нашего организма обращена пре­имущественно на физическую его сторону, а не на моральную; в это время ум наш, взволнованный животными инстинктами, не может соприкасаться с тем таинственным миром, который составляет ис­ходную точку всех наших видений.
Сны, случающиеся по полуночи от 4-го часа до утра сбываются или в течение 10 дней, или в месяц, или в год.
Сны от полуночи до 3-го часа исполняются обыкновенно в третий, четвертый или пятый год.
С полудня от девятого часа до полуночи сбыва­ются не раньше девятого, десятого и пятнадцатого года.
Сны, бывающие днем, по большей части испол­няются или через семь часов или никогда.
Альбумазар полагает, что сны, виденные пред рассветом, исполняются через несколько дней, а те, которые снятся после рассвета, исполняются на другой день, а что летом и весною сны вероятнее, нежели осенью и зимою.
Напротив того, Птолемей и знаменитый Тихо-Браде полагали, что не столько времена года, сколь­ко луна имеет влияние на сны.